Агрессия как инстинктивное. Агрессивное поведение

Самое раннее и, возможно, наиболее известное теоретическое положение, имеющее отношение к агрессии, - это то, согласно которому данное поведение по своей природе преимущественно инстинктивное. Согласно этому довольно распространенному подходу, агрессия возникает потому, что человеческие существа генетически или конституционально «запрограммированы» на подобные действия.

Агрессия как инстинктивное поведение: психоаналитический подход

В своих ранних работах Фрейд (Freud) утверждал, что все человеческое поведение проистекает, прямо или косвенно, из эроса, инстинкта жизни, чья энергия (известная как либидо) направлена на упрочение, сохранение и воспроизведение жизни. В этом общем контексте агрессия рассматривалась просто как реакция на блокирование или разрушение либидозных импульсов. Агрессия как таковая не трактовалась ни как неотъемлемая, ни как постоянная и неизбежная часть жизни.

Пережив опыт насилия первой мировой войны, Фрейд (Freud, 1920) постепенно пришел к более мрачному убеждению в отношении сущности и источника агрессии. Он предположил существование второго основного инстинкта, танатоса - влечения к смерти, чья энергия направлена на разрушение и прекращение жизни. Он утверждал, что все человеческое поведение является результатом сложного взаимодействия этого инстинкта с эросом и что между ними существует постоянное напряжение. Ввиду того, что существует острый конфликт между сохранением жизни (то есть эросом) и ее разрушением (танатосом), другие механизмы (например, смещение) служат цели направлять энергию танатоса вовне, в направлении от «Я».

Таким образом, танатос косвенно способствует тому, что агрессия выводится наружу и направляется на других. Теория Фрейда о взаимодействии эроса и танатоса отображена на рис. 1.2.

Положение об инстинкте стремления к смерти является одним из наиболее спорных в теории психоанализа. Оно было фактически отвергнуто многими учениками Фрейда, разделявшими его взгляды по другим вопросам (Fenichel, 1945; Fine, 1978; Hartmann, Kris & Lowenstein, 1949). Тем не менее утверждение о том, что агрессия берёт начало из врожденных, инстинктивных сил, в целом находило поддержку даже у этих критиков.

Взгляды Фрейда на истоки и природу агрессии крайне пессимистичны. Это поведение не только врожденное, берущее начало из «встроенного» в человеке инстинкта смерти, но также и неизбежное, поскольку, если энергия танатоса не будет обращена вовне, это вскоре приведет к разрушению самого индивидуума. Единственный проблеск надежды связан с тем, что внешнее проявление эмоций, сопровождающих агрессию, может вызывать разрядку разрушительной энергии и, таким образом, уменьшать вероятность появления более опасных действий. Этот аспект теории Фрейда (положение о катарсисе) часто интерпретировался следующим образом: совершение экспрессивных действий, не сопровождающихся раз-

рушением, может быть эффективным средством предотвращения более опасных поступков. Однако при лучшем знакомстве с произведениями Фрейда обнаруживаются доводы против подобных утверждений. Хотя у Фрейда не было четкой позиции по отношению к силе и продолжительности действия катарсиса, он все же склонялся к тому, что это действие является минимальным и кратковременным по своей природе. Таким образом, Фрейд проявлял на этот счет меньший оптимизм, чем полагали теоретики более позднего периода.

Агрессия как инстинктивное поведение: взгляд на проблему с позиций эволюционного подхода

В этом разделе мы рассмотрим три взгляда с позиций эволюционного подхода на человеческое агрессивное поведение. Данные в поддержку этих теорий были получены прежде всего в результате наблюдений за поведением животных. Три подхода, о которых пойдет речь, сходятся в признании того, что предрасположенность человека к агрессии является следствием влияния естественного отбора. Утверждается, что агрессия обеспечивала биологические преимущества нашим доисторическим предкам.

Этологический подход. Лоренц (Lorenz, 1966, 1964), лауреат Нобелевской премии, выдающийся этолог, придерживался эволюционного подхода к агрессии, демонстрируя неожиданное сходство с позицией Фрейда.

Согласно Лоренцу, агрессия берет начало прежде всего из врожденного инстинкта борьбы за выживание, который присутствует у людей так же, как и у других живых существ. Он предполагал, что этот инстинкт развился в ходе длительной эволюции, в пользу чего свидетельствуют три его важные функции. Во-первых, борьба рассеивает представителей видов на широком географическом пространстве, и тем самым обеспечивается максимальная утилизация имеющихся пищевых ресурсов. Во-вторых, агрессия помогает улучшить генетический фонд вида за счет того, что оставить потомство сумеют только наиболее сильные и энергичные индивидуумы. Наконец, сильные животные лучше защищаются и обеспечивают выживание своего потомства.

В то время как у Фрейда не было однозначного мнения относительно накопления и разрядки инстинктивной агрессивной энергии, у Лоренца был совершенно определенный взгляд на эту проблему. Он считал, что агрессивная энергия (имеющая своим источником инстинкт борьбы) генерируется в организме спонтанно, непрерывно, в постоянном темпе, регулярно накапливаясь с течением времени. Таким образом, развертывание явно агрессивных действий является совместной функцией 1) количества накопленной агрессивной энергии и 2) наличия и силы особых облегчающих разрядку агрессии стимулов в непосредственном окружении. Другими словами, чем большее количество агрессивной энергии имеется в данный момент, тем меньшей силы стимул нужен для того, чтобы агрессия «выплеснулась» вовне. Фактически, если с момента последнего агрессивного проявления прошло достаточное количество времени, подобное поведение может развернуться и спонтанно, при абсолютном отсутствии высвобождающего стимула. Как отмечал Лоренц (Evans, 1974), «у некоторых животных агрессивность соответствует всем правилам снижения порога и инстинктивного поведения. Можно наблюдать животного в ожидании опасности; человек тоже может вести себя подобным образом». Гипотезы о взаимосвязи высвобождающих агрессию стимулов и количества накопленной агрессивной энергии представлены в виде графика на рис. 1. 3.

ставителей собственного вида, в то время как менее опасные существа - люди - обладают гораздо более слабым сдерживающим началом. Когда на заре истории человечества мужчины и женщины, действуя агрессивно против своих соплеменников, пускали в ход свои зубы и кулаки, отсутствие вышеупомянутых ограничений не было столь страшным. В конце концов, вероятность того, что они могли нанести друг другу серьезные увечья, была относительно низкой. Однако технический прогресс сделал возможным появление оружия массового уничтожения, и в связи с этим потакание своим стремлениям представляет все большую опасность - под угрозой находится выживание человека как вида.

Кратко можно сказать так: Лоренц истолковывал стремление мировых лидеров подвергать целые нации риску самоуничтожения в свете того факта, что человеческая способность к насилию превалирует над врожденными сдерживающими началами, подавляющими агрессивные действия.

Несмотря на то что Лоренц, как и Фрейд, считал агрессию неизбежной, в значительной степени являющейся следствием врожденных сил, он более оптимистично смотрел на возможность ослабления агрессии и контроля подобного поведения. Он полагал, что участие в различных действиях, не связанных с причинением ущерба, может предотвратить накопление агрессивной энергии до опасных уровней и таким образом снизить вероятность вспышек насилия. Можно с некоторым преувеличением сказать, что угроза всплеска насилия у человека может быть предотвращена посредством тысячи других действий (Zillmann, 1979). Лоренц утверждал также, что любовь и дружеские отношения могут оказаться несовместимыми с выражением открытой агрессии и могут блокировать ее проявление.

Охотничья гипотеза. Ардри (Ardrey), сценарист из Голливуда, «археолог-любитель» (Munger, 1971), написал несколько книг, благодаря которым многие люди познакомились с популярной версией эволюционной теории. Ардри утверждает, что в результате естественного отбора появился новый вид - охотники: «Мы нападали, чтобы не голодать. Мы пренебрегали опасностями, иначе перестали бы существовать. Мы адаптировались к охоте анатомически и физиологически» (Ardrey, 1970). Эта охотничья «природа» и составляет основу человеческой агрессивности.

Еще два изобретения, имеющие своим началом человеческую потребность «убивать, чтобы жить» (Ardrey, 1976), делают возможным участие в социальном насилии и войнах. Во-первых, чтобы успешно охотиться группами, люди придумали для общения язык, содержащий такие понятия, как «друг» и «враг», «мы» и «они», служащие для оправдания агрессивных действий против других. Во-вторых, появление оружия, поражающего на расстоянии, такого как лук и стрелы (вместо дубинок и камней), привело к тому, что люди стали более удачливыми «вооруженными хищниками». В беседе с Ричардом Лики (Leakey), известным антропологом, Ардри уточнил значение изобретения такого оружия: «Когда у нас появилась эта вещь, предназначенная для наступления, убивать стало настолько легче, что благодаря насилию мы стали другими существами» (Munger, 1971). Итак, Ардри уверяет, что именно охотничий инстинкт как результат естественного отбора в сочетании с развитием мозга и появлением оружия, поражающего на расстоянии, сформировал человека как существо, которое активно нападает на представителей своего же вида.

Социобиологический подход. В отличие от сторонников эволюционной теории, социобиологи предлагают более специфическое основание для объяснения процесса естественного отбора. Их основной аргумент сводится к следующему. Влияние генов столь длительно, потому что они обеспечивают адаптивное поведение, то есть гены «приспособлены» до такой степени, что вносят свой вклад в успешность репродукции, благодаря чему гарантируется их сохранение у будущих поколений (Barach, 1977). Таким образом, социобиологи доказывают, что индивидуумы скорее всего будут содействовать выживанию тех, у кого имеются схожие гены (то есть родственников), проявляя альтруизм и самопожертвование, и будут вести себя агрессивно по отношению к тем, кто от них отличается или не состоит в родстве, то есть у кого наименее вероятно наличие общих генов. Они будут пользоваться любой возможностью, чтобы навредить им и, возможно, ограничить возможности последних иметь потомство от членов собственного клана.

Согласно социобиологическому подходу, агрессивные взаимодействия с конкурентами представляют собой один из путей повышения успешности репродукции в условиях окружающей среды с ограниченными ресурсами - недостатком пищи или брачных партнеров. Очевидно, успешная репродукция более вероятна, если у индивидуума имеется достаточное количество пищи и партнеров, с которыми можно производить потомство. Однако агрессия будет повышать генетическую пригодность данного индивидуума только в том случае, если выгода от нее превысит затраченные усилия. Потенциальная цена агрессии зависит от риска смерти или серьезных повреждений у тех индивидуумов, кто должен выживать для обеспечения выживания своего потомства. Чья-либо генетическая пригодность не будет повышаться, если агрессивная конкуренция приведет к гибели его рода. Таким образом, социобиологи убеждают нас в следующем: агрессивность - это средство, с помощью которого индивидуумы пытаются получить свою долю ресурсов, что, в свою очередь, обеспечивает успех (преимущественно на генетическом уровне) в естественном отборе.

Критика эволюционных подходов. Хотя различные эволюционные теории во многом отличны друг от друга, их критика основывается на сходных аргументах. Критика поднимает вопрос доказательства, требуя необходимости рассмотрения других факторов, которые могут способствовать агрессии или миролюбию; кроме того, возникает проблема определения понятия «адаптивность». Во-первых, сторонники эволюционного подхода не представляют прямых доказательств в пользу тех концепций, на которых базируются их аргументы. Например, не обнаружено генов, напрямую связанных с агрессивным поведением. Аналогичным образом не нашли подтверждения представления Лоренца об агрессивной энергии (Zillmann, 1979). Другая сторона проблемы доказательств связана с тем, что доводы основываются на наблюдениях за поведением животных (Johnson, 1972; Tinbergen, 1978). Критике подвергается и опыт обобщения наблюдений за теми живыми существами, чей мозг устроен более примитивно и на которых менее, чем на людей, влияет общественный и культурный контроль.

Некоторые критики упрекали этологов и социобиологов в том, что в своих теоретических построениях они склонны забывать об изменчивости человеческого поведения (Baldwin & Baldwin, 1981; Gold, 1978). Гоулд (Gold, 1978) утверждает, что наша биологическая наследственность составляет потенциальную основу для весьма широкого спектра поведенческих проявлений, который включает в себя агрессию и насилие, но не сводится исключительно к ним.

Почему предполагается наличие генов агрессии, доминирования или злости, когда известно, что необычайная гибкость мозга позволяет нам быть агрессивными или миролюбивыми, доминирующими или подчиняющимися, злыми или великодушными? Насилие, сексизм и повсеместная распущенность имеют биологическую природу, поскольку представляют собой одну подсистему широкого ряда поведенческих моделей. Но уж миролюбие, равенство и доброта точно биологического происхождения. Таким образом, моя критика выдвигает концепцию биологической потенциальности в противовес концепции биологического детерминизма - мозг осуществляет регуляцию широкого диапазона человеческого поведения, и он не обладает исключительной предрасположенностью к какой-то одной из форм поведения…

Наконец, вызывает сомнение сама логика рассуждений о проявлениях адаптивности какого-либо поведения. Например, социобиологи допускают: если поведение существует, то оно должно быть адаптивным. Болдуин и Болдуин (Baldwin & Baldwin, 1981) приводят пример адаптивной функции появления прыщей, чтобы показать всю нелепость подобного парадоксального мышления: «Прыщи нужны для того, чтобы человек начал следить за своей внешностью, что, в свою очередь, повышает вероятность сексуального взаимодействия - отсюда вытекает передача по наследству генов, вызывающих прыщи».

Агрессия как эмоция, или агрессия как поведение, является естественной для человека. Прежде всего, агрессия это проявление телесной разумности человека, то есть его Физического Я. Агрессивное поведение может быть вызвано страхом или же нереализованной потребностью. что в подавляющем большинстве случаев сопровождается выбросом адреналина и последующей гормональной реакцией. подробнее см. видео ниже Агрессия это естественно . Но агрессивное поведение не является социально одобряемым. То есть, это тот случай, когда Физическое я может конфликтовать с Социумным Я . В социуме работают регулирующие механизмы, подавляющие или запрещающие проявление агрессии у граждан. Эти механизмы разнообразны: от юридических законов, так или иначе берущих начало от различных религиозных предписаний (заповедей), до мемов, идей, убеждений, которые буквально " вписаны" в коллективное сознание общества. Мемы коллективного сознания, пожалуй, наиболее сильная часть подсознания любого человека. Даже если осознанно человек понимает необходимость действовать агрессивно, на уровне физиологии гормональные процессы в его теле могут быть недостаточной силы для достижения желаемого результата (" победы над врагом"). То есть в этом случае Базовый фрактал получает искажения. В видео ниже причины и формы социального агрессивного поведения объясняются с точки зрения физиологии.

" width="320">
Полезная статья о влиянии территории проживания (информационного поля) на поведение человека или социальной группы. Почему при примерно равных вводных агрессия может возникнуть, а может и нет. далее цитирую статью Об агрессии сценах насилия (источник статьи http://asher.ru/library/human/aggression)
Имеется два полярных мнения: Первое – публичная демонстрация сцен насилия провоцирует рост насилия в обществе. Второе – такого рода демонстрация ничего не провоцирует, а, скорее, канализирует подсознательную тягу к насилию в обществе. Выскажусь, пожалуй, коротенько на этот счёт и я.Насилие есть производная от функции агрессии. Агрессия – это одна из важнейших функций живых организмов, являющаяся составляющей ряда инстинктов, например, инстинкта самосохранения. В русском языке термин «агрессия» давно имеет негативную окраску, став чем-то вроде синонима таких слов, как «атака», «нападение», «уничтожение». Но если рассмотреть агрессию, как некое состояние живого организма, то в таковом состоянии живой организм пребывает отнюдь не только при нападении на другой живой организм. Рассмотрим для начала отвлечённый пример из животного мира. Как себя поведёт самка с детёнышами, если какой-то хищник попробует напасть на детёнышей? Ответ очевиден – она станет своих детёнышей защищать, при этом её защита возможна лишь при включённой функции агрессии. Стало быть, агрессия проявляется как при нападении, так и при самозащите.Понятно также, что любой хищник проявляет агрессию при самом банальном добывании пищи. То есть для хищника агрессия провоцируется инстинктом самосохранения – ему надо регулярно кушать. Ну а если хищника кормить мясом, то есть освободить его от необходимости предварительно находить и убивать жертву? Исчезнет ли в этом случае агрессия хищника? Да нет, не исчезнет, просто она будет переведена в неактуальное состояние. Она будет дремать, но достаточно будет малейшего раздражителя, чтобы агрессия снова включилась.В советское время жила известная на весь Союз некая семья Берберовых. Всесоюзную известность эта семья из Баку приобрела благодаря собственному идиотизму: помимо двух детей, они завели в своей квартире хищников – льва и пуму. Очень это льстило коммунистической пропаганде, которая всегда выступала против любой агрессии. А тут два хищника преспокойно живут в семье, гуляют по улицам города, спят в городской квартире, самим фактом такого «мирного сосуществования» как бы доказывая, что даже хищника можно сделать миролюбивым. Даже целый фильм про это сняли, который иногда крутили по ТВ и все с умилением смотрели, как мальчик и девочка играются со львом. Красиво. Но, как уже не раз сказано, природу переделать невозможно. В итоге всё закончилось тем, что однажды лев загрыз мальчика и покалечил хозяйку. А подоспевший наряд милиции застрелил и льва, и пуму. Вот такой вот мрачноватый конец красивой сказочки.Вопрос: а почему в какой-то момент у домашнего льва Берберовых, которого кормили наверняка очень неплохо, вдруг включилась агрессия? Чтобы понять причину, надо принять во внимание, что у живых существ есть ещё один могучий инстинкт, которому следует любое животное – инстинкт метить территорию. Помеченная территория считается собственностью и нарушение границ этой территории включает у собственника агрессию по отношению к нарушителю.В принципе, инстинкт метить территорию является производном от инстинкта самосохранения – в границах помеченной территории животное добывает себе пропитание. Следовательно, любой нарушитель рассматривается, как потенциальная угроза собственному пропитанию, то есть, в конечном итоге, опосредованная угроза для жизни. Можно сколько угодно считать этот инстинкт иррациональным, но он есть у любого живого существа и глупо поступает тот, кто думает, что инстинкт метить территорию можно отменить. Он неотменяем. И моментально актуализирует агрессию при любом нарушении своей территории.Лев Берберовых считал квартиру Берберовых своей территорией. Сами Берберовы тоже считали её своей территорией. В такой ситуации рано или поздно либо Берберовы, либо лев должны были проявить агрессию. Лев – посчитав, что Берберовы, которым он милостиво разрешал себя кормить, ведут себя на его территории неправильно. Что и произошло. Убитого льва и пуму жалко. А вот Берберовых – ни капли, ибо идиотов надо учить. Ну или хотя бы на примере идиотов учить нормальных людей.Ну ладно, это всё общие рассуждения. Мы ведь начали с обсуждения животрепещущей темы: провоцируют ли публичные сцены насилия усиление агрессивности в обществе? Мой ответ, исходя из вышесказанного: всё зависит не от показываемого насилия как такового, а от того, кто и в отношении кого осуществляет насилие на экране (фотографии, видеоклипе). Человек может совершенно спокойно посмотреть фильм ужасов, где реками течёт кровь и головы жертв отлетают каждые пять минут, а после этого выйдет из кинозала в самом миролюбивом настроении. Но этот же самый человек посмотрит даже не фильм, а просто несколько фотографий со сценами даже не убийств, а просто избиений – и кровь закипит у него в жилах и он будет готов идти и убивать. В чём причина такой разной реакции на сцены насилия?Человек – животное. Очень многих такая констатация огорчает, но, как говаривал Освальд Шпенглер: «Когда я называю человека зверем, то кого я этим обижаю – человека или зверя?». В биологическом плане, в области инстинктов человек животное в полной мере. Причём, что наиболее печально для некоторых, человек – хищник. Соответственно, все инстинкты хищника имеет в себе любой человек. Налёт цивилизации, образования, культуры и всего такого прочего моментально слетает с него при определённых обстоятельствах.В этом смысле должно быть понятно, когда именно у человека включается агрессия. Да, собственно, во всех тех случаях, когда она включается у хищника, прежде всего, во всех случаях, связанных с инстинктом метить территорию. Территория – это собственность. В этом смысле страсть к приобретению любой собственности у человека – это видоизменённый инстинкт метить территорию. Хотите включить агрессию у любого человека? Нет ничего проще – отберите у него вещь, которую он считает своей собственностью. Агрессия включится моментально. Могучий инстинкт.А если вторгнуться без разрешения в квартиру к человеку? Тут уж агрессия моментально достигнет такого уровня, что скорее всего сразу спровоцирует насилие. Да, не всегда агрессивное состояние порождает насилие – до известных пределов человек может контролировать своё поведение в агрессивном состоянии. Но только до известных. Если агрессия превысит некоторый порог, то снижение агрессивности возможно только через насилие – это уже вне пределов самоконтроля человека.Следует также иметь в виду, что человек – не простой хищник, а хищник социальный. Пример социальных хищников – стая волков. У стаи помеченная территория общая и нарушение этой территории агрессивно воспринимается всеми членами стаи. Точно также нападение на одного из членов стаи рассматривается остальными членами стаи, как нападение на них лично. И порождает точно такую же агрессивную реакцию. Инстинкт воспринимать нападение на члена стаи, как нападение на тебя лично – это ещё один из базовых инстинктов социального хищника. И с этим инстинктом также напрямую связана способность хищника включать агрессивное состояние.Теперь, поскольку про агрессию и причины её актуализации сказано достаточно, можно поговорить о сценах насилия и то, когда они порождают агрессию у просматривающей эти сцены аудитории, а когда не порождают.Недавно бурное обсуждение вопроса о том – разрешать или запрещать в ЖЖ публикации сцен насилия, вызвало заявление Артемия Лебедева, в котором он призвал запретить размещение сцен насилия в сервисе Livejournal.com . В частности, он сказал: «Я не люблю видео, где чечены режут головы русским, не люблю видео, где русские режут головы чеченам. … Я вообще против убийства». Его тут же поймали на непоследовательности, ибо никто иной, как Артемий Лебедев, в своём журнале вывешивал фото- и видеосцены насилия: фотографии уничтожения Че Гевары и фото и видео убийства северного вьетнамца одним из офицеров Южного Вьетнама.Спрашивается: как же это так, один и тот же человек совершенно спокойно публикует видео расстрела в голову, а спустя некоторое время выступает против видео с отрезанием головы. Логика тут есть? На самом деле, логики тут никакой – тут одни сплошные инстинкты. В свете всего вышесказанного будет ясно, почему Лебедева возмутило видео с отрезание голов русским солдатам и оставило спокойным видео с убийством вьетнамца.Давайте посмотрим через призму животного начала. А кого вообще из русской аудитории ЖЖ мог возмутить клип, на котором один вьетнамец простреливает голову другому вьетнамцу? Если рассматривать вопрос через призму инстинктов социального хищника, то действие клипа разворачивается на чужой территории, во Вьетнаме, и наш инстинкт метить территорию остаётся совершенно невозмутим. В клипе действуют представители другой стаи, и, опять же, наш социальный инстинкт спокоен. Нам, как животным, нет дела до того, что животные другой стаи убивают друг друга, да ещё делают это на своей, а не на нашей территории. Поэтому клип с убийством вьетнамца оставляет нас не то чтобы равнодушными – по человечески жалко вьетнамца (налёт культуры в этот момент с нас ещё не слетел), – но инстинкты, приводящие в актуальное состояние агрессию, молчат. И клип нас не возмущает.Совсем иное дело клип с отрезанными головами русских солдат. Думается, что уже понятно, почему он вызывает такую бурю эмоций у русскоязычной аудитории: на этом клипе убивают членов нашей стаи, да ещё на территории, которую наша стая пометила, то есть считает своей. Удар приходится в область сразу двух базовых инстинктов и агрессия моментально приводится в актуальное состояние. Причём уровень агрессии настолько высок, что выход из него может быть только один – ответное насилие. В чём уж проявится это насилие (или сублимация такового) – зависит от воспитания человека. Кто-то, как Артемий Лебедев, напишет гневный пост с призывом запретить публикацию такого видео, а кто-то, пожалуй, решит, что надо ответно убить тех, кто отрезал головы членам нашей стаи.Ну а как бы на клип с убитыми русскими солдатами отреагировали те же вьетнамцы? Да никак. Этот клип их не потряс бы. А вот клип, в котором вьетнамец убивает вьетнамца, берёт их за живое, порождая бурю эмоций.Кстати, в обсуждениях было сказано, что вот, мол, американцы исповедуют двойные стандарты – запрещают публикации сцен насилия в отношении американских солдат в Ираке, а вот насилие против других народов оставляют без внимания. На самом деле никаких двойных стандартов нет. Американцы – это стая, равно как и любой другой народ. Эта стая метит территорию. В данном случае – Ирак. На этой территории, которую стая уже считает своей (на инстинктивном уровне), члены другой стаи осуществляют насилие против американской стаи. Американцы не хотят видеть этих сцен, вот они их и запрещают, поскольку именно эти сцены затрагивают их базовые инстинкты. А до разборок между членами других стай американцам, в общем-то, не то чтобы нет дела, но они не задевают их базовые инстинкты, связанные с агрессией.Думаю, из сказанного вполне ясно, что сами по себе сцены насилия ничего спровоцировать не могут. Эскалация агрессии и результирующего насилия возникает только тогда, когда затрагиваются базовые инстинкты социального хищника: инстинкт метить территорию и инстинкт «нападение на члена стаи равносильно нападению на тебя».Возьмём для примера финальную часть фильма «От заката до рассвета», где в мексиканской пустыне банда подонков в придорожном кабаке попадает в западню, оказавшись на всю ночь в компании с ужасными вампирами. Вот там кровища льёт направо и налево, вот там отрезанные части тела разлетаются ежеминутно налево и направо, а минут 10-15 экранного времени происходят только убийства, убийства и убийства… Ну и как реагирует на это зритель? Да в общем и целом позитивно – прикольно посмотреть, как у вампира разрывается голова. Нарушения территории нет – Мексика не наша земля. А инстинкт «наших бьют»? Частично он включается, ибо в такой комбинации: «люди vs. Вампиры», мы даже последних подонков (каковыми в фильме предстают герои Тарантино и Клуни) склонны признать членами нашей стаи. В итоге, когда в конце фильма члены «нашей стаи» побеждают вампиров, это доставляет нам удовольствие – наша включившаяся было агрессия нашла для себя выход через созерцание сцен насилия, на которых «наши парни» уничтожают тех, кто на них посмел напасть – вампиров.Ну а, допустим, какова реакция русского зрителя на кадры кинохроники июля 1941 года, на которых немецкие танки едут по пыльным дорогам на фоне горящих хат? Вроде бы непосредственного насилия нет – немцы весёлые, смеются, никто не стреляет, никого не убивают. Но кадры эти любому русскому очень тяжело смотреть – ведь тут сразу и нарушение помеченной нашей стаей территории, да и про то, что эти весёлые немцы поубивали немало членов нашей стаи мы тоже знаем. А вот точно такие же кадры тех же самых весёлых немцев, которые летом 1940 года едут на танках по дорогам Франции, нас оставляют совершено равнодушными, пожалуй даже мы преисполняемся какого-то эстетического восхищения этими удалыми ребятами в красивой форме. Всё верно – что нам за дело до чужой территории и до трупов членов чужой стаи? А вот на кадрах лета 1941 года наша агрессия включается… но направить её некуда. Ведь всё уже давно кончилось.Тут, кстати, есть ещё один примечательный момент. В обсуждениях, связанных с требованием запретить сцены насилия, указывалось на то, что в советское время фильмы про войну, с массовыми сценами насилия показывались очень часто, а какого-то массового насилия в советском обществе не порождали. В чём ту дело? Всё ли дело только в работе милиции?На самом деле сцены насилия, на которых нарушается помеченная нашей стаей территория или атаке подвергаются члены нашей стаи, приводят нас в иступлённое состояние только тогда, когда нет справедливого с нашей точки зрения наказания за эти деяния, то есть воздаяния. Но в случае с фильмами про Отечественную войну воздаяние имеется.Возьмём для примера фильм «Горячий снег». Первоначально зрителю известно, что враг нарушил помеченную нашей стаей территорию (это всякий знает, что немцы нарушили нашу границу), убил множество членов нашей стаи. То есть изначально инстинкт агрессии русского зрителя этого фильма находится во включённом состоянии. Далее создатели фильма умело поднимают градус этой потенциальной агрессии – наши артиллеристы изо всех сил спешат куда-то навстречу врагу, по пути встречая других членов стаи, которые сообщают дополнительные сведения о том, как нарушивший территорию враг снова нанёс поражение (сцена на мосту с бежавшим с поля боя танкистом). Затем показывается прямая агрессия со стороны врага – немецкие самолёты бомбят наши позиции. И сразу после этого начинается танковая атака, когда градус инстинктивной агрессии русского зрителя достигает апогея – немецкие танки последовательно уничтожают артиллерийские батареи, артиллеристы гибнут, гибнут и гибнут. Если бы фильм закончился на этом моменте, то агрессия зрителей, особенно молодых, неминуемо перешла бы в конкретное насилие. Но фильм заканчивается совсем другими сценами: наступлением нашей стаи на фоне подбитых без счёта немецких танков. И включенная предыдущими кадрами агрессия идёт резко на убыль.Точно также заканчивается фильм «Они сражались за Родину» – там потрёпанное подразделение, от которого и взвода не осталось, видит бесчисленные колонны свежего пополнения, которое идёт на врага. Или фильм «На войне, как на войне» – точно такая же концовка: очень упорным немцам нанесено поражение и наши танки на полной скорости летят добивать врага. И так далее. Почти все советские фильмы про войну заканчивались воздаянием немцам. Именно поэтому они не порождали взрыва насилия в обществе. Правда, вызывали они порой встречную реакцию – хотелось, чтобы немцы хоть иногда победили.Был один такой фильм, назывался «Соколово». В фильме рассказывается о боевом крещении чешского танкового батальона, входившего в состав 3-й танковой армии генерала Рыбалко. По ходу фильма немцы расколошматили чехов под орех. Мне этот фильм нравился именно за это – наконец было показано, что немцы хорошо умели воевать. С другой стороны, ретроспективно анализируя мои детские впечатления, могу предположить, что если бы в этом фильме немцы победили не чехов, а русских, то мне этот фильм понравился бы значительно меньше, а может и вовсе не понравился бы. Что и не удивительно – смотреть, как члены одной чужой стаи уничтожают членов другой чужой стаи значительно приятнее, чем смотреть, как уничтожают членов твоей стаи. Конечно, дело в фильме «Соколово» происходило на территории, которую пометила моя стая. Но, с другой стороны, я очень хорошо знал – как знал это любой житель СССР, – что чужую стаю наша стая в конце-концов изгнала с нашей территории, да ещё поглумилась на их территории. Так что с базовыми инстинктами всё было в порядке. Они были полностью удовлетворены.Понятно, что всё, что я тут понаговорил, не является тайной за семью печатями. Ещё в годы войны пропагандисты обоих сторон – Эренбург с советской стороны и Геббельс с немецкой – выстраивали пропаганду с учётом этих базовых инстинктов. Советским солдатам в первые месяцы войны рассказывали, а когда можно, и показывали, о «зверствах немецких фашистов на советской земле», благо прецеденты были. Точно также и Геббельс с момента, когда РККА вошла на немецкую территорию, очень охотно демонстрировал «зверства коммунистов на немецкой земле», благо прецеденты были. А если рассмотреть советскую и немецкую пропаганду той поры с точки зрения того, о чём сказано выше, то что, собственно это было? Это были массированные апелляции к базовым инстинктам стаи – к инстинкту метить свою территорию и инстинкту воспринимать агрессию против членов твоей стаи, как агрессию против тебя лично.Про агрессию и насилие можно сказать ещё многое. В частности, очень интересно проследить уровни агрессии в частности в советском обществе за 70-летний период Советской власти и попытаться выяснить причины поднятия/снижения этого уровня. Но это всё-таки уже другая тема.В рамках же затронутой темы можно только ещё раз повторить мысль: сами по себе публичные сцены насилия не имеют какого-то абсолютного влияния на аудиторию в плане разжигания агрессивного состояния. Важным является факт: затрагивают или нет сцены насилия базовые инстинкты аудитории – инстинкт метить свою территорию и инстинкт «агрессия против члена моей стаи равносильна агрессии против меня лично». Если такие инстинкты не затрагиваются, то сцена насилия не спровоцируют рост агрессивного состояния аудитории. А вот если затрагивают, то аудитории должен быть предложен какой-то позитивный выход – либо в финальной сцене, либо иными путями. Если такой позитивный выход предложен не будет, агрессия аудитории может перерасти в насилие.

1) Этологический подход.

Лоренц (Lorenz, 1966, 1964), лауреат Нобелевской премии, выдающийся этолог, придерживался эволюционного подхода к агрессии, демонстрируя неожиданное сходство с позицией Фрейда.

Во-первых, борьба рассеивает представителей видов на широком географическом пространстве, и тем самым обеспечивается максимальная утилизация имеющихся пищевых ресурсов.

Во-вторых, агрессия помогает улучшить генетический фонд вида за счет того, что оставить потомство сумеют только наиболее сильные и энергичные индивидуумы.

Наконец, сильные животные лучше защищаются и обеспечивают выживание своего потомства.

Таким образом, развертывание явно агрессивных действий является совместной функцией

1) количества накопленной агрессивной энергии и

2) наличия и силы особых облегчающих разрядку агрессии стимулов в непосредственном окружении.

Другими словами, чем большее количество агрессивной энергии имеется в данный момент, тем меньшей силы стимул нужен для того, чтобы агрессия «выплеснулась» вовне. Фактически, если с момента последнего агрессивного проявления прошло достаточное количество времени, подобное поведение может развернуться и спонтанно, при абсолютном отсутствии высвобождающего стимула. Как отмечал Лоренц (Evans, 1974), «у некоторых животных агрессивность соответствует всем правилам снижения порога и инстинктивного поведения. Можно наблюдать животного в ожидании опасности; человек тоже может вести себя подобным образом».

Одно из наиболее любопытных следствий теории Лоренца состоит в том, что с ее помощью можно объяснить тот факт, что у людей, в отличие от большинства других живых существ, широко распространено насилие в отношении представителей своего собственного вида. Согласно Лоренцу, кроме врожденного инстинкта борьбы, все живые существа наделены возможностью подавлять свои стремления; последняя варьирует в зависимости от их способности наносить серьезные повреждения своим жертвам. Таким образом, опасные хищники, например, львы и тигры, которых природа щедро снабдила всем необходимым для успешного умерщвления других живых существ (проворством, огромными когтями и зубами), имеют очень сильное сдерживающее начало, препятствующее нападению на представителей собственного вида, в то время как менее опасные существа - люди - обладают гораздо более слабым сдерживающим началом. Когда на заре истории человечества мужчины и женщины, действуя агрессивно против своих соплеменников, пускали в ход свои зубы и кулаки, отсутствие вышеупомянутых ограничений не было столь страшным. В конце концов, вероятность того, что они могли нанести друг другу серьезные увечья, была относительно низкой. Однако технический прогресс сделал возможным появление оружия массового уничтожения, и в связи с этим потакание своим стремлениям представляет все большую опасность - под угрозой находится выживание человека как вида. Кратко можно сказать так: Лоренц истолковывал стремление мировых лидеров подвергать целые нации риску самоуничтожения в свете того факта, что человеческая способность к насилию превалирует над врожденными сдерживающими началами, подавляющими агрессивные действия.

Несмотря на то, что Лоренц, как и Фрейд, считал агрессию неизбежной, в значительной степени являющейся следствием врожденных сил, он более оптимистично смотрел на возможность ослабления агрессии и контроля подобного поведения. Он полагал, что участие в различных действиях, не связанных с причинением ущерба, может предотвратить накопление агрессивной энергии до опасных уровней и таким образом снизить вероятность вспышек насилия. Можно с некоторым преувеличением сказать, что угроза всплеска насилия у человека может быть предотвращена посредством тысячи других действий (Zillmann, 1979). Лоренц утверждал также, что любовь и дружеские отношения могут оказаться несовместимыми с выражением открытой агрессии и могут блокировать ее проявление.

2) Охотничья гипотеза

Ардри (Ardrey), сценарист из Голливуда, «археолог-любитель» (Munger, 1971), написал несколько книг, благодаря которым многие люди познакомились с популярной версией эволюционной теории. Ардри утверждает, что в результате естественного отбора появился новый вид - охотники: «Мы нападали, чтобы не голодать. Мы пренебрегали опасностями, иначе перестали бы существовать. Мы адаптировались к охоте анатомически и физиологически» (Ardrey, 1970). Эта охотничья «природа» и составляет основу человеческой агрессивности.

Еще два изобретения, имеющие своим началом человеческую потребность «убивать, чтобы жить» (Ardrey, 1976), делают возможным участие в социальном насилии и войнах.

Во-первых, чтобы успешно охотиться группами, люди придумали для общения язык, содержащий такие понятия, как «друг» и «враг», «мы» и «они», служащие для оправдания агрессивных действий против других.

Во-вторых, появление оружия, поражающего на расстоянии, такого как лук и стрелы (вместо дубинок и камней), привело к тому, что люди стали более удачливыми «вооруженными хищниками».

В беседе с Ричардом Лики (Leakey), известным антропологом, Ардри уточнил значение изобретения такого оружия: «Когда у нас появилась эта вещь, предназначенная для наступления, убивать стало настолько легче, что благодаря насилию мы стали другими существами» (Munger, 1971). Итак, Ардри уверяет, что именно охотничий инстинкт как результат естественного отбора в сочетании с развитием мозга и появлением оружия, поражающего на расстоянии, сформировал человека как существо, которое активно нападает на представителей своего же вида .

3) Социобиологический подход.

В отличие от сторонников эволюционной теории, социобиологи предлагают более специфическое основание для объяснения процесса естественного отбора. Их основной аргумент сводится к следующему. Влияние генов столь длительно, потому что они обеспечивают адаптивное поведение, то есть гены «приспособлены» до такой степени, что вносят свой вклад в успешность репродукции, благодаря чему гарантируется их сохранение у будущих поколений (Barach, 1977). Таким образом, социобиологи доказывают, что индивидуумы скорее всего будут содействовать выживанию тех, у кого имеются схожие гены (то есть родственников), проявляя альтруизм и самопожертвование, и будут вести себя агрессивно по отношению к тем, кто от них отличается или не состоит в родстве, то есть у кого наименее вероятно наличие общих генов. Они будут пользоваться любой возможностью, чтобы навредить им и, возможно, ограничить возможности последних иметь потомство от членов собственного клана.

4) Критика эволюционных подходов.

Хотя различные эволюционные теории во многом отличны друг от друга, их критика основывается на сходных аргументах. Критика поднимает вопрос доказательства, требуя необходимости рассмотрения других факторов, которые могут способствовать агрессии или миролюбию; кроме того, возникает проблема определения понятия «адаптивность». Во-первых, сторонники эволюционного подхода не представляют прямых доказательств в пользу тех концепций, на которых базируются их аргументы. Например, не обнаружено генов, напрямую связанных с агрессивным поведением. Аналогичным образом не нашли подтверждения представления Лоренца об агрессивной энергии (Zillmann, 1979). Другая сторона проблемы доказательств связана с тем, что доводы основываются на наблюдениях за поведением животных (Johnson, 1972; Tinbergen, 1978). Критике подвергается и опыт обобщения наблюдений за теми живыми существами, чей мозг устроен более примитивно и на которых менее чем на людей, влияет общественный и культурный контроль.

Существовало и существует множество точек зрения, что считать агрессией. Первое положение: агрессия – это любое поведение, содержащее угрозу или наносящее ущерб другим. Следующее положение: чтобы те или иные действия были квалифицированы как агрессия, они должны включать в себя намерение обиды или оскорбления. Или, третье положение агрессия – это попытка нанесения другим телесных или физических повреждений. В настоящее время большинство психологов принимают следующее определение:

АГРЕССИЯ - это любая форма поведения, нацеленного на оскорбление или нанесение вреда другому живому существу, не желающего подобного обращения. .

Некоторые авторы агрессию рассматривают как модель поведения, а не как эмоцию, мотив, установку. Термин «агрессия» часто ассоциируется с негативными эмоциями как гнев, злость; с мотивами, как желание оскорбить, навредить; с установками, как расовые и этнические предрассудки. Несмотря на то, что эти факторы играют важную роль в поведении, результатом которого становится причинение ущерба, их наличие не является необходимым условием для подобных действий. Злость, гнев вовсе не являются необходимым условием нападения на других, применением силы. Негативные эмоции, мотивы, установки не всегда сопровождаются прямыми действиями и нападками на других людей. В определении агрессии предполагаются действия, в которых агрессор намеренно причиняет ущерб своей жертве, остаются невыясненными многие вопросы.

1. Как объяснить, что агрессор по свободной воле оскорбил жертву, как один человек намерен навредить другому.

2. Намерение – это личные, скрытые, недоступные прямому наблюдению замыслы.

Однако, иногда, намерения причинить вред устанавливаются просто: агрессор сам признается в желании навредить своим жертвам и сожалеет, что их нападки были безрезультатные.

Таким образом, агрессия, в какой форме она не проявлялась, представляет собой поведение, направленное на причинение вреда или ущерба другому живому существу, имеющему все основания избегать подобного с собой поведения, обращения. Она характеризуется следующими особенностями:

1. Агрессия обязательно подразумевает преднамеренное целенаправленное причинение вреда жертве.

2. В качестве агрессии может рассматриваться только такое поведение, которое подразумевает причинение вреда или ущерба живым организмам.

3. Жертва должна обладать мотивацией избегания подобного с собой обращения.

Агрессия (от лат.aggredi - нападать) индивидуальное или коллективное поведение, действие, направленное на нанесение физического или психологического вреда, или ущерба, или на уничтожение другого человека, или группы людей. В значительной части агрессия возникает как реакция субъекта на фрустрацию и сопровождается эмоциональными состояниями гнева, враждебности, злости, ненависти. Она разделяется на экспрессивную (сила проявления эмоций, чувств); враждебную агрессию, которая характеризуется целенаправленностью, осознанным намерением нанесения вреда другим; инструментальную – где цель субъекта нейтральна, а агрессия используется как средство ее достижения. Готовность субъекта к агрессивному поведению рассматривается как относительно устойчивая черта личности – агрессивность. Причинами агрессивности выступают конфликтность, нарушение эмоциональных связей в семье, условия семейного воспитания. Агрессивные действия могут быть направлены на самого себя (аутоагрессия) – самоубийство, самоунижение, самообвинения..

Агрессивное поведение (фр. agressif - вызывающей, воинствующей; от лат. aggredior - нападаю) – действия, имеющие целью причинения морального или физического ущерба другим.. Агрессия – это поведение, целью которого является нанесения вреда некоторому объекту или человеку. Агрессия есть результат искаженного процесса социализации, злоупотребление родителями наказаниями, жестокое отношение к детям. Агрессивная ориентация проявляется в действиях, направленных против личности, оскорбления, изнасилования, убийства. Существует связь между объективной ситуацией и агрессивным поведением человека и действие опосредующих причин: готовность к агрессии (злость, гнев) и интерпретация, для себя данной ситуации..

Агрессия представляет собой совокупность показателей: физической, косвенной, вербальной агрессии.

Физическая агрессия – причинение боли или повреждения другому человеку: человек сводит скулы, шею, скрипит зубами, просыпается с зажатыми кулаками, предпочитает смотреть агрессивные фильмы, сцены насилия.

Вербальная агрессия – использование речевых средств, наносящих боль, оскорбления. Это могут быть:

а). Многочисленные отпоры;

б). Отрицательные отзывы и критические замечания;

в). Выражение отрицательных эмоций – недовольство другими в форме брани, затаенной обиды, недоверия, ярости, ненависти;

г). Высказывание мыслей и желаний агрессивного характера, проклятий;

д). Оскорбления, упреки обвинения;

е). Угрозы, вымогательства, принуждения.

Кроме того простой крик – часто носит агрессивный характер.

Прямая агрессия направлена против жертвы. При косвенной агрессии –жертва не присутствует, но против нее или группы людей, которые ее окружают, распространяется клевета. Агрессия может проявляться у отдельных индивидов или в группе в разных формах: ярко выраженной – драчливость, грубость, задиристость; в скрытой форме – недоброжелательность, озлобленность.

Существует мнение, что когда человек не чувствует себя обиженным, ущемленном, то он не злится. Злость ослепляет – она опасная вещь, которой можно нанести вред другому живому существу. Качества агрессии носят явную и скрытую форму:

· Ярость, вспышка гнева;

· Полная пассивность, страх;

· Сознательный уход от деятельности;

· Депрессия – длительно подавленный гнев;

· Сарказм, грубые шутки, унижение другого;

· Эгоцентризм, гордыня.

Таким образом, агрессия, в какой форме она не проявлялась, представляет такой способ поведения, направленный на причинение вреда другому живому существу, не желающему с собой такого обращения.

Проблемы насилия, агрессии стали объектом исследования многих теоретических направлений. Следует отметить, что ни одна из теорий не может дать полные и всеобъемлющие ответы на эти вопросы, но позволяет изучить и объяснить определенный аспект проблемы.

1.1.1. АГРЕССИЯ КАК ИНСТИНКТИВНОЕ ПОВЕДННИЕ:

ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКИЙ ПОДХОД

Агрессия – это поведение, целью которого является нанесения вреда некоторому объекту или человеку, возникающее по мнению представителей психоаналитической ориентации, в результате того, что по различным причинам не получают реализации некоторые изначально врожденные неосознанные влечения, что и вызывает к жизни агрессивную энергию разрушения. Подавление этих влечений, жесткая блокировка их реализации порождает чувства тревожности, неполноценности, агрессивности, что ведет к социально дезадаптивным формам поведения.

В своих ранних работах З. Фрейд утверждал, что все человеческое поведение проистекает, прямо или косвенно, из эроса, инстинкта жизни, чья энергия (либидо) направлена на упрочнение, сохранение и воспроизводство жизни, с созидательными тенденциями в поведении человека: любовью, заботой, близостью. Агрессия рассматривается как реакция на блокирование или разрушение либидных импульсов. Фрейд предположил существование второго основного инстинкта (танатоса) – влечение к смерти, чья энергия направлена на разрушение и прекращение жизни – это отрицательные эмоции – злоба, ненависть, деструктивность. З. Фрейд утверждал, что все человеческое поведение является результатом сложного взаимодействия этого инстинкта с эросом и что между ними существует постоянное напряжение. Ввиду того, что существует острый конфликт между сохранением жизни (эросом) и ее разрушением (танатосом), другие механизмы (смещение) служат цели направлять энергию танатоса во вне, в направлении от «Я». Таким образом, танатос косвенно способствует тому, что агрессия выходит наружу и направлена на других.

Агрессивное поведение – это поведение, противоречащее нормам сосуществования людей, наносящее вред объектам нападения, приносящее физический ущерб людям или вызывающее у них психологический дискомфорт.

Исследователи выделяют следующие основные теории агрессии: 1) агрессия как результат социального научения; 2) фрустрация как источник агрессии; 3) агрессия как инстинкт

Агрессия как результат социального научения

Суть модели:

Агрессивность - это поведение, которое выучивается ребенком, глядя на окружающих и в первую очередь на своих родителей, а затем уже развивает самостоятельно.
Чем чаще агрессивность оказывается поощрена - тем активнее формируется агрессивное поведение. И наоборот, негативные последствия агрессивности тормозят ее проявление.

Многие практические психологи сходятся во мнении, что именно теория социального научения является наиболее эффективной в объяснении, предсказании и коррекции агрессивного поведения.

При всей несхожести разных подходов все они подсказывают один и тот же важный практический вывод: формирующуюся личность необходимо научить терпимому, благожелательному, гуманному отношению к людям. Если этого не делать, то обижать людей человек легко научится сам.

Фрустрация как источник агрессии

Основоположник - Джон Доллард.

История модели

Модель реакции на фрустрацию получила известность среди психологов в 1930-х гг. после серии исследований. Первая значительная публикация Джона Долларда по этой проблеме стала классической работой, которая до сих пор широко цитируется и известна как гипотеза "фрустрации - агрессии". Эта гипотеза стала основой для последующих исследований агрессии Леонардом Берковицем, а также для изучения фрустрации и агрессии у животных.

Суть модели

Агрессия - это не врожденное и автоматически возникающее в организме человека влечение, а реакция на фрустрацию (фрустрация - психическое состояние, возникающее в ситуации реальной или предполагаемой невозможности удовлетворения тех или иных потребностей) - попытка преодолеть препятствие на пути к удовлетворению потребностей, достижению удовольствия и эмоционального равновесия.

Основные принципы модели:

Агрессия понимается как намерение навредить другому своим действием.
Агрессия всегда проявление фрустрации, а фрустрация всегда влечет за собой агрессию.

Агрессия может быть заторможена или замещена.

При ярком физическом или эмоциональном выражении агрессивности (катарсис) - ослабляется готовность к агрессии.

Последователи и приверженцы схожих идей

Представителем такой модифицированной формы теории обусловливания агрессии фрустрацией является Л. Берковиц. Он, во-первых, ввел новую переменную, характеризующую возможные переживания, возникающие в результате фрустрации, - гнев как эмоциональную реакцию на фрустрирующий раздражитель. Во-вторых, он признает, что агрессия не всегда является доминирующей реакцией на фрустрацию и при определенных условиях может подавляться.

В концептуальную схему «фрустрация-агрессия» Берковиц ввел три существенные поправки:

фрустрация не обязательно выражается в агрессии. Фрустрация - это "благодатная почва" для агрессии;
фрустрация может выражаться в агрессивной форме, но только если окружающие условия этому способствуют;
человек, регулярно снимающий фрустрацию агрессивностью привыкает к агрессивности, становится агрессивным.
агрессия - это только одна из защитных реакций и может быть выражена символично (уйти, хлопнув дверью)

Критика модели

Многие экспериментальные данные не позволяют однозначно оценить эффективность катарсиса: установлено, что в ряде случаев агрессивное поведение понижает дальнейшие агрессивные проявления, а в ряде случаев, наоборот, повышает.
По наблюдениям, не всегда фрустрация оканчивается агрессией и наоборот: состояние агрессии не всегда связано с фрустрацией.

Агрессия как инстинкт

Основоположником этого подхода является Зигмунд Фрейд.

История появления модели

В ранних работах Фрейд утверждал, что все поведение человека базируется на стремлении к сохранению своей жизни и воспроизведению новой. Соответственно, агрессивность, возникает там, где что-то противостоит этому стремлению. В более поздних работах, Фрейд утверждал уже другое: источником агрессивности считал Танатос - инстинктивное влечение к смерти и разрушению, то есть агрессия по его мнению, является неотъемлемой частью жизни человека.

Первой выдвинула теорию в врожденности агрессивности исследователь психоаналитической школы Сабина Шпильрейн (1911 год).

Центральная идея этой работы: любое созидание обязательно включает процесс разрушения. Фрейд впоследствии развил эту теорию.

В 1920 году в своей работе «По ту сторону принципа удовольствия» Фрейд повторил и развил основные выводы С. Шпильрейн. Есть гипотезой, что причина тому - опыт мировой войны и ряд личных потерь. повторил основные выводы Шпильрейн. Фрейд ввел понятие Танатос - то есть инстинктивное влечение к смерти.

Суть модели

По Фрейду, стремление к смерти (Танатос) и стремление к жизни (Эрос) находятся в постоянном противодействии. Чтобы уберечь Я от разрушительного действия Танатоса существуют механизмы, который помогают перенаправить энергию Танатоса вовне, от человека - на других людей. То есть по мнению Фрейда, источник агрессивности человека по отношению к другим - это проявление разрушительного начала в человеке.

Основные принципы модели:

Агрессивность - врожденное и необходимое проявление инстинкта смерти Танатоса
Танатос проявляется всегда: или разрушая личность, или агрессивно выплескивается на окружающих. Задача - побороть стремление смерти и вогнать его в наиболее социально приемлемое русло.
Яркое эмоциональное выражение агрессивности - наиболее мирная форма выражения Танатоса.
Более поздние сторонники считают, что выражением Танатоса могут стать также различного рода состязания, занятия физическими упражнениями и участие в спортивных соревнованиях.

Сторонники модели и схожие теории

Похожую точку зрения развивал Конрад Лоренц. Конрад Лоренц считал агрессивность врожденным свойством и проявлением инстинкта выживания. Именно агрессивность с точки зрения К.Лоренца способствует естественному отбору, то есть в условиях высокой агрессивности выживают только сильнейшие особи, которые имеют хороший генетический материал. Конрад Лоренц считал, что агрессивная энергия (имеющая своим источником инстинкт борьбы) генерируется в организме спонтанно, непрерывно, в постоянном темпе, регулярно накапливаясь с течением времени. Таким образом, развертывание явно агрессивных действий является совместной функцией: количества накопленной агрессивной энергии и наличия и силы особых облегчающих разрядку агрессии стимулов в непосредственном окружении.

Другими словами, чем большее количество агрессивной энергии имеется в данный момент, тем меньшей силы стимул нужен для того, чтобы агрессия выплеснулась вовне. Фактически, если с момента последнего агрессивного проявления прошло достаточное количество времени, подобное поведение может развернуться и спонтанно, в отсутствие высвобождающего стимула.

Схожих взглядов придерживается Мелани Кляйн которая рассматривает агрессию как проекцию собственного саморазрушительного влечения человека.

Противники модели

Идея Фрейда получила ряд критических отзывов. Противники теории: Эрнст Джонс, Альфред Адлер.

Основные тезисы критичных отзывов:

Основная критика модели Фрейда - противоречие канонам биологии (любой живой организм стремится выжить и продолжить свой вид).
Восприятие человека как более высокоорганизованное существо, которое отличается от животных.